Главная Новости Владимир Левицкий. Армии СССР и России посвящается...
Владимир Левицкий. Армии СССР и России посвящается...
24.02.2014



Фото: Владимир Левицкий, Юрий Сурин ("Тверские ведомости")

В областном академическом театре драмы, в преддверии празднования Дня защитника Отечества, по приглашению Губернатора Андрея Шевелёва собрались действующие военные и ветераны, курсанты суворовского училища, представители военно-патриотических организаций. В мероприятии также приняли участие главный федеральный инспектор в Тверской области Юрий Стрелецкий, глава Твери Александр Корзин.

Губернатор Тверской области, Герой России, с трибуны говорил о вечном, о главном: о жизни и воинском долге, о патриотизме и любви к Родине, о которых знает не понаслышке. И о людях, мужеством которых мы можем гордиться. И я, глядя на присутствующих в зале суворовцев, все никак не мог уйти от мысли, что вот оно, наше будущее, наша опора. И еще думал о том, что есть силы, которые эту связующую поколения нить хотят прервать. Не принципиально чем – коррупцией, искажением истории, подменой жизненных ценностей и веры по принципу «чем хуже, тем лучше». Почему-то патриотизм и гордость за страну, за армию сейчас не в чести. В лучшем случае – простое безразличие. И неважно где – в кабинетах или на улице. Из принципа «тебе надо, ты и делай, а ко мне не лезь». Патриотизм прививается «под галочку», как план сбора штрафов ГИБДД. Из-за этого распался Союз. Горит Украина. Нет связующей, цементирующей силы в обществе. Мы идем, но куда? Где наши исторические и сегодняшние герои, подающие пример с экранов всех телеканалов? Где она – государственная идеология воспитания подрастающего поколения, охватывающая всех от мала до велика, как раньше в СССР – октябрята – пионеры – комсомольцы – коммунисты? Какое поколение можно воспитать на рекламе памперсов и жвачки? И так ли во времена СССР все было плохо? Нам есть, что рассказать молодежи. Это не школьный учебник, это наша жизнь. Некоторые скажут по привычке «Тебе надо, ты и говори». Хорошо, давайте начнём с меня, о том что было и какие были люди.

«Запомните, товарищи офицеры, чтобы ничего не делать, надо уметь делать все»

Тиха Украинская ночь! Чистое звездное небо, маслянистые пряные запахи обволакивают темноту. В одну из таких субботних летних ночей 1967 года в Криворожский полк военно-транспортной авиации прибыла проверочная комиссия с целью проведения внезапной проверки боеготовности. Часть этой комиссии должна была лететь в соседний Запорожский полк. Время половина четвертого утра, самый сон. Посыльные дежурные спешно начинают обегать квартиры военного городка, собирать по тревоге экипаж самолета Ан12. Кого не нашли дома по разным причинам – срочно повыдергивали запасных на замену из других соседних квартир, благо все под рукой проживают вместе. Да и чего тут – лёту до Запорожья 20 минут – плёвое дело. Но – секретность проверки – всем строго запретили звонить в соседний полк предупредить своих о прибытии комиссии.

На аэродроме диспетчерская смена выпуска самолета дала разрешение на взлет. Проводив взлетевший самолет глазами, дежурный офицер дает команду все выключить – радиостанцию, локатор и пр. – ничто не должно помешать доспать оставшееся время до рассвета. Снова сонливая тишина. Что может произойти с самолетом, которому лететь 20 минут от взлета до посадки?

Пятью минутами ранее…

Бортинженер, чертыхаясь, запускал четвертый двигатель. Не повезло – его выцепили в выходной из теплой кровати взамен соседа Петра, которого в виду своего холостяцкого положения не оказалось дома ночью. Самолет вырулил на взлетную полосу, двигателям установили взлетный режим. Короткий разбег – самолет в воздухе. Все движения отработаны до автоматизма многолетними тренировками.

Высота 10 метров – «Шасси убрать!» – щелк – Убраны! Самолет неохотно набирает высоту.

Высота 50 метров – «Фары выключить, убрать!» – щелк – внезапно гул ревущих на взлете двигателей сменился тишиной в кабине. Только свист ветра да непроглядная ночь. Это потом комиссия выяснит, что тумблеры выключения фар и двигателей конструктивно были расположены рядом и бортинженер ткнул пальцем не туда.

Самолет, тяжелый на взлете, устремился к земле. Впереди водохранилище и командир корабля направил самолет к воде. В это время второй пилот осознал, что не умеет плавать и довернул самолет к берегу. Так схлестнулись дополнительно еще 2 силы, каждый хотел выжить.

В пассажирском салоне тоже своя история. Тот, кто покрепче нервами – стал лихорадочно пристегиваться ремнями к креслам. Но были и те, кто начал судорожно метаться по кабине.

Удар приземления был жестким, беспощадным. Самолет, пробороздив глубокую колею в мягкой украинской земле, остановился на песчаном берегу, носом заехав в водоем. При ударе хвост самолета отломился и вместе с сидевшим там стрелком проскакал несколько сот метров отдельно от самолета (стрелок остался жив).

… в абсолютной темноте раздавались хрипы и стоны. В разорванную кабину врывался свежий ветер. Кто метался по салону перед ударом – покалечились сильно, кто успел пристегнуться – просто ребра и переломы. Но главное – все остались живы! И главное – их падение видел местный житель, сообщил о происшествии в милицию. Диспетчер в это время уже мирно дремал на койке.

… Маленькая квартирка в военном городке. В кроватке мирно спит малыш. Впереди вся жизнь, но сейчас ничто не тревожит сладкий сон – мне полгода. Недалеко спят мама и папа. Папа – молодой лейтенант, недавний выпускник медицинской Академии в Ленинграде. Начальник медслужбы полка уехал в командировку и молодого лейтенанта-доктора оставили в полку за старшего по медчасти авиационного полка. На выходные были большие семейные планы после трудовой недели. Внезапно рассветную тишину на осколки разбивает стук в дверь. Перед отцом на пороге в одном нижнем белье стоит командир полка, живущий этажом выше: «Андрюха, собирайся – наш борт упал!»

Санитарная военная машина УАЗ – буханка, так же вошедшая в спасательную команду, стояла неподалеку от полуразрушенного самолета. Из медиков только двое – молоденький лейтенант и солдатик-фельдшер. А тут – около 20 пострадавших. Решение – фельдшер занимается «легкими», сам – на тяжело пострадавших. Переломы позвоночника, травмы головы и пр. – главное не дать людям умереть от болевого шока. Через час, самый важный в спасении час, раненых увезли по клиникам, где уже оповещенные гражданские и военные хирурги были наготове.

К обеду прилетела разбираться большая комиссия из Москвы. Все только и разводили руками – такая катастрофа и ни одного погибшего! Прилетел и начальник медслужбы армии, опытный врач, все годы войны провоевавший в спецназе. Вызвал отца, долго беседовали. Проверили больных после операции. Поздно вечером, после всего пережитого, дома на кухне два военных медика – молодой лейтенант и боевой генерал (В.В. Толстов), пили медицинский спирт. Мама что-то готовила, я же мирно спал в кроватке. Отца после того случая запомнили как человека, предотвратившего человеческие потери. Впереди его ждало повышение и перевод сначала в город Иваново, потом в Клин Московской области. Но все это будет потом. Сейчас же два офицера успокаивали нервы. Это был 1967-й, за год перед вводом советских войск в Чехословакию.

«Рожденный ползать летать не может!»

Автобус Адлер – Лазаревское медленно преодолевал пологий подъем горного серпантина. Старенький ЛиАЗ с чадящим сизым дымком повторял все изгибы дороги. Жара. Мне было 6 лет и мне было невыносимо плохо, меня тошнило. Будь оно неладно то мороженое, что купила мне мама перед поездкой. Папа, глядя на меня, с задумчивым взглядом произнес «Рожденный ползать летать не может!» Он, вероятно, уже тогда представлял, что сын пойдет по его стопам и поступит в военную медицинскую академию, станет военным медиком. Отец позже сам и похоронил свои планы, уговорив дядю Гогу – командира своей авиационной части, полковника Гогуадзе Автандила Михаиловича, видного красавца-грузина с душой нараспашку, – покатать сына на своем транспортном самолете вокруг города Клин в Подмосковье, где оба служили. Тогда я и понял, что пилюльки – не мое призвание, я заболел небом.

И ещё, как и любой мальчишка, я любил стрелять. Занимал какие-то призовые места в школе. В 12 лет со мной произошел забавный случай: отец взял меня на стрельбище, где проходили соревнования воинской части по стрельбе из пистолета. Хотя стрельба из винтовки-«мелкашки» в школе была для меня ближе, с пистолетом ПМ я был знаком. Отцу, как военврачу, стрельба была неинтересна и он, с разрешения командира части, дал пистолет мне, все равно он стрелял не ахти. Я, конечно же, боялся опозориться, видя как некоторые дяди-офицеры стреляют мимо мишеней, вздымая фонтанчики песка вокруг щитов. Я встал в ряд со взрослыми, отец вложил мне в руку пистолет. На меня бросают ехидные улыбки. «Огонь!» Три выстрела, рука дрожит, в ушах звон. Подходим к мишеням. У меня 10-8-6, 24 очка из 30 возможных. У всех глаза округлились. Уже потом на подведении итогов в части командир с грузинским акцентом говорил с трибуны: «Позор, товарищи офицеры, малэнкий малшик 12 лет занял третье место по всей воинской части!» Фамилия отца появилась на доске почета части, ему многие с улыбкой жали руку, поздравляя с семейным успехом. Я был счастлив и горд.

И вот выпускной 10-й класс, 1984 год, я пишу заявление в военкомат о приеме меня в военно-транспортное летное училище. И опять отцовское напутствие «Рожденный ползать летать не может! Тебя ведь укачивает! Может все-таки врачом?» Я с бараньим упорством отвез заявление в военкомат.

Город Жуковск в Подмосковье, приемная летная комиссия. Прохожу всех врачей без проблем, остается терапевт напоследок. Меня врач, женщина лет 60, сразу с порога отметает – «Негоден!» Как же? Я ведь даже не разделся – на улице январь, я стою в шубе, зимних ботинках. Она мне «У тебя вон как каблуки стоптаны – ПЛОСКОСТОПИЕ, летчиком не быть. Иди в танкисты, тоже там постреляешь!» Я готов был ее придавить там же.

Дома отец опять встретил словами про рожденных ползать, повеселел. Меня разобрала злоба. Наутро перед школой я положил в ботинки напиленные кругляки от черенка лопаты, весь день так проходил, вечером я постоянно упражнялся, стоя на бутылках лимонада под музыку «QUEEN», «BONEY-M» и «Машины времени». За те 10 дней, пока еще продолжала работать приемная комиссия в Жуковском, я дома накатал стопы так, что ноги опухли, было невыносимо больно и от того еще злее на душе.

На 10-й день я пришел к отцу в медсанчасть и сказал, что еду опять проходить мед комиссию. Он печально вздохнул и позвонил своему другу – рентгенологу, чтобы мне сделали срочный рентгеновский снимок стоп. Только там было бы окончательно видно – есть плоскостопие или нет. Как результат получилось – одна стопа норма, другая – плоскостопие 1-й степени. В истребители нельзя, в транспортную авиацию можно. Это мы с отцом прочитали в секретном сборнике приказов, который отец взял под роспись в секретке своей воинской части. Потом вздохнув, отдал этот секретный сборник приказов мне в дорогу – на всякий случай. Рисковал – если бы я его потерял, отца могли выгнать с позором из армии. Сын был дороже.

Электричка до Москвы, метро и еще электричка. Жуковск, обеденное время. Последний день работы призывной областной комиссии. Весь состав врачей пьет чай. Никого посторонних нет и потому мое одиночное появление, вызвало у всех интерес. Меня распирает тихая злоба к той убийце стремления летать. Она же и сказала «Да-да, помню, как жаль, что ты не полетишь!» Я говорю, что вот посмотрите мои снимки стопы – вот норма, а вот первая степень плоскостопия, в транспортную авиацию можно. Терапевт смеется в ответ, типа «Вот, мальчик, в летный состав с плоскостопием нельзя, как я и сказала». Я ей: «Покажите, где это «нельзя» написано». Вокруг коллеги притихли, ждут чем все закончится. Она мне: «Мальчик, это приказ секретный и никто здесь не имеет допуска секретности, тебе не покажут!» Я злорадно выждал паузу, щелкнул замками портфеля и со словами «Видите ли, мой папа окончил Военно-медицинскую академию в Ленинграде, факультет Военно-космической медицины. Приказ 024 пункт №86а транспортная авиация – читайте!» И протянул ей тот самый ужасно секретный сборник приказов, открытый на нужной странице. Станиславский мне бы пожал руку. Гамма чувств и красок сменилась на ее лице. Изменившимся голосом она сказала «Молодой человек, я так рада, что Ваша мечта сбудется, Вы станете летчиком!» Коллеги зааплодировали, порвали старый медицинский лист осмотра и тут же все за столом расписались в новом. ГОДЕН!!!

 

Владимир ЛЕВИЦКИЙ, член Общественной палаты Тверской области

Поиск

Архив новостей

  • 2024 (34)
  • 2023 (226)
  • 2022 (247)
  • 2021 (158)
  • 2020 (187)
  • 2019 (203)
  • 2018 (259)
  • 2017 (161)
  • 2016 (218)
  • 2015 (197)
  • 2014 (223)
  • 2013 (229)
  • 2012 (198)
  • 2011 (189)
  • 2010 (111)
  • 2009 (8)
  • 1999 (1)